3370 Российские банки напоминают мне инвалидов. У них затяжной паралич важнейшей функции – кредитования бизнеса. И сколько государство не вливает денег в финансовую систему, а счет идет на триллионы рублей, сколько ни снижает ставку рефинансирования, процент по банковскому кредиту остается запредельным, а его объемы почти не растут.
Российские банки напоминают мне инвалидов. У них затяжной паралич важнейшей функции – кредитования бизнеса. И сколько государство не вливает денег в финансовую систему, а счет идет на триллионы рублей, сколько ни снижает ставку рефинансирования, процент по банковскому кредиту остается запредельным, а его объемы почти не растут. Несмотря на неоднократные и весьма заметные снижения ставки рефинансирования, примерная ставка по кредитам для среднего бизнеса составляет 15-16%, малого — 17-19%. Для сравнения приведу аналогичные усредненные ставки за рубежом: Индия – 7-8 %; Великобритания – 7-8%; Австрия – 6 %; Испания – 5-6%; Франция – 2-4%. Но и это еще не все. Стремясь еще больше задрать стоимость заемной услуги, банки нередко прибегают к хитрым уловкам, маскирующим реальную стоимость кредита. Например, предлагая относительно выгодные процентные ставки, могут обложить заемщика комиссиями: за расчетно-кассовое обслуживание, за ежемесячное обслуживание ссудного счета, за досрочное погашение кредита (1-5 % от погашаемой суммы), за кредит без залога, за нестрахование закладываемого имущества, за несвоевременное погашение кредита и даже за рассмотрение банком пакета документов на кредитование… с отказом в кредитовании.
Российские банки не снижают ставки по кредитам из-за сохраняющихся инфляционных рисков, считает вице-премьер Алексей Кудрин. «Даже при ставке рефинансирования 8,25% мы имеем очень дорогие кредиты – примерно 15%. А в кризис они были примерно 20-25%», - признал г-н Кудрин на недавней (6 апреля) конференции в Высшей школе экономики.
Куда же вкладываются колоссальные средства господдержки, собранные, кстати, со всего общества? Многие эксперты, повторяя друг друга, указывают на увод денег за границу. Однако гораздо больше новоприобретенных банковских средств пускаются в фондовые спекуляции внутри страны. Как полагают банкиры, это в нынешних условиях – наименее рискованная и наиболее прибыльная финансовая деятельность. Вложения в ценные бумаги в 2009 году стали для банков одним из основных направлений размещения счастливо обрушившейся на них избыточной ликвидности в рамках правительственной спецоперации по «спасению» финансового сектора. Нынешнее некоторое ослабление кризисной ситуации в экономике обернулось отнюдь не активизацией кредитования со стороны «спасенных», а повышенным интересом к облигациям надежных … и даже ненадежных (на чем мы еще остановимся) эмитентов. За шесть месяцев (с июля 2009 по январь 2010 года) доля ценных бумаг в банковских активах выросла с 10,5% до 14,6%. А у 11 «самых продвинутых» банков на ценные бумаги теперь приходится свыше половины активов.
Впрочем, на фондовом рынке оказалась в конечном итоге не только сверхщедрая госпомощь, но и существенный приток розничных депозитов банков (+26,7% в 2009 году – по данным еженедельника «Эксперт») и средств организаций (+8,9%). Для сравнения: кредиты организациям за этот период увеличились лишь на 0,3%, зато объемы вложений в ценные бумаги подскочили вдвое.
Лишь государственные банки, вынужденно повинуясь правительственным командам, попытались нарастить кредитную мускулатуру и по итогам прошлого года таки увеличили выдачу денег в долг. У Россельхозбанка – рост просто впечатляющий (+34,9%). Но этот позитив имеет узкоотраслевой характер и касается в основном аграриев.
Частные финансовые институты, по данным все того же «Эксперта», напротив лихо сократили кредитные портфели: Альфа-банк – на 11%, Росбанк – на 17%, Уралсиб – на 21,7%. Особенно осторожничали банки с иностранным участием: у Райффайзенбанка портфель за год «похудел» на 26,6%, у Абсолют-банка – на 25,9%.
Банки больше заняты вытягиванием из должников возвратов по кредитам прошлых лет. Так, Арбитражный суд Москвы назначил предварительное заседание по иску упомянутого Росбанка к ОАО «Магазины электроники «МИР», управляющему одноименной розничной сетью, и оптовому подразделению сети – ООО «ЕвроКонтур-МИР» о взыскании гигантской задолженности по кредитному договору. Между тем эта крупнейшая специализированная сеть магазинов электроники находится в настоящее время на грани банкротства. В конце прошлого года СМИ сообщали, что сеть может быть продана за долги, с тех пор покупатель на актив так и не найден.
Но вернемся к банкам. Слабый повод для утешения есть у малого и среднего бизнеса. Кредитование этого сегмента показало рост по итогам года, правда, небольшой: +3,7%. На фоне стагнации кредитования крупных корпоративных заемщиков (–0,6%) и это выглядит неплохо. Но гораздо более радует тот факт, что для многих банков кредитование МСБ становится одним из посткризисных приоритетов. Ведь у финансистов есть негласный принцип: плохие кредиты выдаются в хорошие времена, хорошие кредиты — в плохие времена.
Между тем ожидания второй кризисной волны, связанные с ростом плохих долгов, пока не оправдались. Это не означает, что негативные последствия в банковском секторе преодолены. Просто темпы роста просроченной задолженности замедляются, и, видимо, уже не будут расти столь стремительно, как в начале 2009 года. Коэффициент покрытия проблемных ссуд резервами стабилизировался. Однако надо учитывать, что банкиры по-прежнему откладывают признание безнадежных долгов и сдвигают таким образом убытки от них на более поздний срок. Поэтому наиболее высокий уровень просроченной дебиторской задолженности показывают банки, для которых немедленное истребование долгов по сравнительно небольшим необеспеченным кредитам эффективнее, чем пролонгации. В среднесрочной перспективе неплатежи в экономике и проблемные заемщики в банках будут оставаться серьезной проблемой. Несмотря на то, что доступность кредитов для российской промышленности, по данным Института экономики переходного периода, все же увеличивается, нынешние условия кредитования неприемлемы для очень многих предприятий. Работе с ними банки предпочитают отток капитала в иностранные активы, прежде всего фондовые.
Фондовые активы столь милы сердцу отечественного банкира еще и тем, что ими удобно маскировать кредиты, сознательно выданные с нарушением нормативов. На балансах некоторых банков появились бумаги эмитентов с неопределенным родом деятельности и сомнительной репутацией, запутанным составом собственников. Специалисты хорошо наслышаны о таких явно «мусорных» акциях «Интертрейдинвеста» и «Финкоминвеста», тем не менее вдруг оказавшихся в числе 100 самых ликвидных на ММВБ. Искусственно поддерживая котировки таких бумаг, банки маскируют фактическое обесценение собственных активов и имеют при желании возможность финансировать сверх ограничений, установленных нормативами по кредитным рискам. Есть опасения, что гора этого «мусора» будет расти, а реальный бизнес останется на голодном пайке. Настоящая кредитная активность может возобновиться лишь после того, как финансисты перестанут строить пирамиды из явно жульнических бумаг и избавятся от плохих активов, которые они набрали благодаря авантюрно-агрессивной политики своих кредитных департаментов в те годы, когда все росло на нефтегазовых дрожжах. В России проблемные активы в номинальном выражении, конечно, не такие гигантские, как в западных банках с их облигациями, привязанными к ипотечному рынку, или сложными взаимными страховками, общий объем которых исчисляется триллионами долларов. Но ведь и масштабы самих банков несравнимы. Суммарные активы российских банков примерно соответствует активам испанского Banco Bilbao Vizcaya Argentaria SA, занимающего лишь 30-ю строчку в списке крупнейших банков мира.
Если отбросить субъективные особенности наших финансистов, предпочитающих не заглядывать далеко вперед, а ловить рыбку там, где она хорошо ловится в данный момент, то главная причина описываемого кредитного паралича в том, что сохраняется неопределенность развития российской экономики.
